Неточные совпадения
Детскость выражения ее лица в соединении с тонкой красотою стана составляли ее особенную
прелесть, которую он хорошо помнил: но, что всегда, как неожиданность, поражало в ней, это было выражение ее глаз, кротких, спокойных и правдивых, и в особенности ее улыбка, всегда переносившая Левина в волшебный
мир, где он чувствовал себя умиленным и смягченным, каким он мог запомнить себя в редкие дни своего раннего детства.
Оставшись одна, Долли помолилась Богу и легла в постель. Ей всею душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставить думать о ней. Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для нее
прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее
мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.
Перед Иисусом Сладчайшим все в
мире потеряло свою
прелесть, стало пресным.
Прелесть рассказа, оригинальность постановки главного лица, этот заманчивый
мир, разобранный до тонкости, и наконец все эти очаровательные подробности, рассыпанные в книге (насчет, например, обстоятельств употребления букетов белых и розовых камелий по очереди), одним словом, все эти прелестные детали, и всё это вместе, произвели почти потрясение.
В этом
мире небо кажется чище, природа роскошнее; разделять жизнь и время на два разделения — присутствие и отсутствие, на два времени года — весну и зиму; первому соответствует весна, зима второму, — потому что, как бы ни были прекрасны цветы и чиста лазурь неба, но в отсутствии вся
прелесть того и другого помрачается; в целом
мире видеть только одно существо и в этом существе заключать вселенную…
«Сколько
прелести в
мире! — думала она. — Люди закрывают от себя столько красоты, — зачем?»
— Боярин Юрий Дмитрич Милославский, желаешь ли ты отречься от
мира и всех
прелестей его?
Жизнь все шла вперед;
мир действительности, открытый Пушкиным и воспетый им так очаровательно, начал уже терять свою поэтическую
прелесть; в нем осмелились замечать недостатки уже не во имя отвлеченных идей и заоблачных мечтаний, а во имя правды самой жизни.
Зачем весь
мир, вся
прелесть его, если он греховен и надо отречься от него?
Глядит на всех — и на царей,
Кому в державу тесны
миры;
Глядит на пышных богачей,
Что в злате и сребре кумиры;
Глядит на
прелесть и красы,
Глядит на разум возвышенный,
Глядит на силы дерзновенны —
И точит лезвие косы...
Граф. (перебивая ее). А вы разве тоже думаете, что ничего не значит для мужчины, которого судьба, так сказать, бросала во все концы
мира, — что ничего ему не значит встретить женщину, подобную вам, сохранившую всю… всю эту
прелесть молодости, этот… этот ум, эту любезность — cette grâce?
«
Мир обуял, — решила Манефа. —
Прелесть тщетного жития смущает бедную, мятежные мысли обуревают душу ее».
Учительная мать Аркадия меж тем громогласно читала наизусть поучение о
прелести и суете
мира сего.
Обуяли вас
прелести многомятежного
мира!..
В «мозаиковой» гостиной я выбрал себе турецкую софу, лег на нее и отдал себя во власть фантазий и воздушных замков. Мечты пьяные, но одна другой грандиознее и безграничнее, охватили мой молодой мозг… Получился новый
мир, полный одуряющей
прелести и не поддающихся описанию красот.
Одно из двух: или теоретическому мышлению в такой степени присущ аромат вечности, касание
мира божественного, что его служитель чрез мышление подлинно осязал этот
мир в его непосредственности (чего мы, говоря откровенно, не допускаем), или же, наоборот, мы имеем здесь пример крайнего доктринерства, приводящего к самоослеплению и самогипнозу, типичное состояние философической «
прелести».
Вот почему, вообще говоря, так трудно определить момент уверования или утраты веры, ибо и действительности уверование всегда и непрерывно вновь совершается, есть единый растянутый во времени акт, и всегда неверие, как темная трясина, подстерегает каждое неверное движение, каждое колебание на пути веры [Отсюда следует, между прочим, в какой иллюзии находятся некоторые протестантские секты (баптисты, методисты), внушающие последователям своим умеренность в их совершившейся уже спасенности; и насколько мудрее и здесь оказывается православие, которое остерегает от этой уверенности как гибельной иллюзии («
прелести»), указывая на необходимость постоянной борьбы с
миром, «списания», но не «спасенности».].
Вообще виды «откровения», как и предметы его, могут быть различны: и природные, и божественные, и демонические (так наз. у отцов церковных «
прелесть»); оно может исходить из разных
миров и иерархий, и само по себе «откровение» с выражающим его мифом, понимаемое в смысле формально-гносеологическом, может иметь различное содержание: и доброе и злое, и истинное и обманное (ибо ведь и сатана принимает вид ангела света), поэтому сам по себе «откровенный» или мистический характер данного учения говорит только об интуитивном способе его получения, но ничего еще не говорит об его качестве.
А его сентиментальная quasi — христианская разновидность — «панхристизм», как вид некоего религиозного натурализма, есть ложь и «
прелесть», и это несмотря на то, что святому, победившему «
мир» и восстановившему в себе софийное целомудрие,
мир и теперь является христософиен.
Все в
мире растлено его
прелестью: земля осквернена вглубь на тридцать сажен, реки, озера, источники нечисты от его тлетворного дыханья; потому и нельзя ни пить, ни есть ничего, не освятив наперед брашна иль питья особой молитвой.
Все из книг узнал и все воочию видел Герасим, обо всем горячий искатель истины сто раз передумал, а правой спасительной веры так-таки и не нашел. Везде заблужденье, всюду антихрист… И запала ему на душу тяжелая дума: «Нет, видно, больше истинной веры, все, видно, растлено
прелестью врага Божия. Покинул свой
мир Господь вседержитель, предал его во власть сатаны…» И в душевном отчаянье, в злобе и ненависти покинул он странство…
— Бабье-с? Вы сказали бабье?.. Это недостойно вашей образованности… Женщины — это
прелесть! Они наши мироносицы: без их слез этот злой
мир заскоруз бы-с!
— Нет, нет! Дайте мне поцеловать! — сказала она, хватая его за руку и жадно целуя ее три раза. — Как я рада, святой отец, что наконец вижу вас! Вы, небось, забыли свою княгиню, а я каждую минуту мысленно жила в вашем милом монастыре. Как у вас здесь хорошо! В этой жизни для бога, вдали от суетного
мира, есть какая-то особая
прелесть, святой отец, которую я чувствую всей душой, но передать на словах не могу!
Не жалко бы мне покинуть твой
мир, где бы его не было, твое прекрасное солнышко, которое не освещало бы его вместе со мною, блеск двора, алмазы, зависть подруг, почести, которых он не разделял бы со мной, — это все, чем ты, мой боже! так щедро наделил меня (она посмотрела в зеркало, отражавшее всю роскошь ее
прелестей)… это все, если б оно не было ему назначено; не жалко бы мне тогда покинуть твой
мир; но теперь… когда он в этом
мире, расстаться со всем этим… больно, грустно!»
— Позволь же, дочь моя, теперь же проститься с тобой и благословить тебя на другой искус, неожиданный и для тебя, и для меня — игуменья глубоко вздохнула — на жизнь в
миру, среди его соблазнов и
прелестей…
— Незнакомый мне
мир, с его
прелестями, не пленяет меня, я смирилась перед неисповедимою волею Господа моего, отнявшего у меня первую и последнюю мирскую привязанность, я благословляю за это Святое Имя Его, я сама истолковала это в смысле призыва к служению Ему Единому и с чистым сердцем, со свободною волею отдаю себя этому служению… Матушка-игуменья, — вдруг опустилась она перед матерью Досифеей на колени, — благословите постричься…
Теперь все в
мире растлено
прелестью антихриста, — и земля, нечестием людей на тридцать сажен оскверненная, вопиет к богу, просит попалить ее огнем и очистить от скверны человеческой.
— Как отлично? — с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. — Не отлично, а это
прелесть, что такое! — Ей так же как грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в
мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной
прелести.